Из сербской газеты:
"Царь Николай оставил в Белграде и Сербии след, который намного превосходит один подарок от Российской Федерации.
Вообще Россия в этом отношении
намного больше обязана Сербии и Королевству Югославии, ведь именно там хранили память о мужестве и благородстве последнего российского императора во времена, когда в СССР и в мире, казалось бы, о нем забыли навсегда, как и об империи, которой он правил.
...
Нашу
национальную мифологию, точнее «мифоманию», часто критикуют,
называя «камнем в ворота прогресса»,
«основой сербских иллюзий о мире» и «склонностью заменять правду мечтами и нереальными ожиданиями». Однако сербская склонность «закручивать истории» (пусть это ночной кошмар для историков) на самом деле является одной из важнейших и полезнейших черт сербского национального характера. Научная историография с ее специальной методологией, проверенными источниками и более или менее неоспоримыми фактами, конечно, является культурным императивом любого уважающего себя общества. Однако национальный эпос и устойчивые мифы с их мощью и охватом намного лучше с педагогической, этической и метафизической точек зрения.
В этой связи сербские мифологические личности не только ярче, интереснее и символически чище, чем их серые и амбивалентные исторические прототипы, но и их роль в формировании национального сознания во много раз важнее и существеннее.
Все это, разумеется, касается и образа царя Николая, каким он запечатлен в сербской национальной памяти, и каким его представляют в разного рода рассказах.
...
Во-первых, Николай решил, что Россия вступит в войну непосредственно после того, как Австро-Венгрия объявила войну Сербии, и тем самым полностью перечеркнул австрийские военные планы.
Россия заставила Вену немедленно отправить на восточный фронт практически половину своей армии, вооруженной до зубов и уже готовой вторгнуться в Сербию со стратегически наиболее удобного северного направления. Необходимость одержать стремительную победу и жестоко наказать сербов привела к двум хорошо известным поспешным вторжениям через Дрину, но сербские войска успешно отбили их, одержав убедительную победу при Цере и у Колумбары.
...
Если учесть оба эти факта, то без преувеличения
можно сказать, что своим решением вступить в войну Николай спас Сербию от уничтожения. Стоит также вспомнить, что это решение — по мнению многих поспешное — о вступлении неготовой России в войну стоило Николаю и империи, и короны, и семьи, убитой на его глазах. Таким образом, эта история приобретает высокий трагический пафос и приближается к вершинам великих драм мировой литературы и ее самых блистательных персонажей, таких как Антигона и Гамлет. Здесь историческая правда о царе Николае максимально сближается с мифом о царе Николае.
Дело в том, что российский монарх, вне всяких сомнений, принял решение о вступлении в войну из чисто нравственных соображений, чтобы прийти на помощь маленькому сербскому союзнику, которому грозило полное истребление.
...
Нет никаких сомнений в том, что смерть Романовых с полным правом можно назвать мученической. (Ведь разве может человек подвергнуться большему мучению, чем наблюдать, как на его глазах убивают всю его семью?) Также бесспорно то, что все они приняли смерть кротко, смиренно и непоколебимо исповедуя свою православную веру.
Но в сознании сербского народа совсем другой аспект стал ключевым в восприятии этого преступления, а именно — утраченное государство.
Миф о потерянном государстве — стержень сербского национального существования со времен утраты самостоятельности в XV веке и вплоть до национального возрождения в веке XIX.
...
Точно так же и фигура царя Николая «обременяет» русско-сербские отношения. Даже если отстраниться от улучшенного и мифологического образа Николая, трудно ответить на вопрос, кого после него можно назвать подлинным другом сербского народа? Кто еще из иностранных правителей положил свою голову на плаху во имя сербского народа? (Кстати, сколько сербских правителей может этим «похвастаться»?) С одной стороны, образ царя Николая неразрывно связан с сербской любовью к России, в которой видят не военно-экономического гегемона и ядерную державу, а государство, которое в своей внешней политике придерживается принципа св. Александра Невского «Бог — не в силе, а в правде».
И каждый раз, когда Россия делает некий жест, который сербы воспринимают как высоконравственный и принципиальный (
вроде военной помощи Сирии или
политической поддержки Сербии в вопросе Косово),
популярность России среди сербов растет.
А каждый раз, когда в политике России угадывается расчет, политиканство и холодный прагматизм реальной политики, сербы в России разочаровываются.
...
Парадоксально,
но к России сербы предъявляют намного более высокие нравственные требования, чем к другим странам мира. Сербы не ожидают от США, Германии или Великобритании, что в каком-то вопросе мировой или балканской политики они поступят нравственно, поэтому и разочароваться в них сербы не могут. С другой стороны,
от России, прежде всего, ожидают, что она пойдет по стопам царя Николая времен Первой мировой,
и именно это, вне всяких сомнений, порождает у сербов большое разочарование в российских дипломатах и государственниках."
https://inosmi.ru/social/20180725/242823129.html
Ну не хамы ли трамвайные???