супостат
Активный участник
- Сообщения
- 774
- Адрес
- Washington, DC, USA
В последнее время тема противоракетной обороны в общем, и Стратегической Оборонной Инициативы в частности, нередко упоминается в дискуссиях. Нередко при этом, исторические факты искажаюся существенно.
В противовес, мне хотелось бы привести перевод записей 40-го Президента США, Ronald Reagan.
Надеюсь, что ознакомиться с противоположной точкой зрения будет интересно для участников этого форума.
Я заранее прошу простить меня за огрехи перевода. Я старался следовать смыслу и стилистике оригинала в первую очередь, принося в жертву красоту изложения.
С оригиналом можно ознакомится на официальном сайте
В противовес, мне хотелось бы привести перевод записей 40-го Президента США, Ronald Reagan.
Надеюсь, что ознакомиться с противоположной точкой зрения будет интересно для участников этого форума.
Я заранее прошу простить меня за огрехи перевода. Я старался следовать смыслу и стилистике оригинала в первую очередь, принося в жертву красоту изложения.
С оригиналом можно ознакомится на официальном сайте
Ronald Reagan написал(а):Стратегическая Оборонная Инициатива
Определенное количество мифов произросло вокруг стратегической оборонной инициативы, программы которую я объявил в 1983 году для создания защитного щита против ядерных ракет. Она была задумана не учеными, хотя они приняли ее и внесли большой вклад в ее успех. Я пришел в офис с определенным предубеждением против нашего необъявленного соглашения с Советским Союзом в отношении ядерных ракет. Я говорю о политике MAD - "взаимного гарантированного уничтожения" - идеи сдерживания обеспечивающей безопасность до тех пор, пока каждый из нас мог бы уничтожить другую сторону ядерными ракетами, если один из нас нанес удар первым. Почему-то это не кажется мне чем-то, что позволит вам спать спокойно. Это как если бы обитатели Дикого Запада стояли в салуне постоянно нацелив друг на друга оружие. Должно было быть лучшее решение.
В начале моего первого срока, я созвал совещание Объединенного Комитета Начальников Штабов - наших военных руководителей - и сказал им: всякое наступательное оружие когда-либо изобретенное человеком приводило к созданию защиты от него; неужили в наш век технологий мы не могли бы придумать оборонительного оружия, которое перехватывало ядерные ракеты и угичтожало их когда они взлетают из своих шахт? Они переглянулись, а потом спросили, не могут ли они немного посовещаться. Вскоре, они вернулись и сказали: "да, это идея которую стоит изучить". Мой ответ был: "давайте же сделаем это." Так появилась СОИ, которую весьма скоро некоторые в конгрессе и пресса окрестили "Звездными войнами".
Один из появившихся мифов заключался в том, что я предложил эту идею для создания разменной монеты, которая могла бы заставить Советы сократить свои вооружения. Я должен был повторить советским лидерам сотни раз, что Стратегическая Оборонная Инициатива не была разменной монетой. Я говорил им, что я поделюсь ей с каждым, кто готов отказаться от своих ракет. Все знают как делать ракеты. Однажды, мог бы появиться безумец сделавший ракеты и начавший всех нас шантажировать – но не тогда, когда у нас есть защита от них. Моим заключением было, "мы все собрались вместе в 1925 году и запретили использование химических отравляющих веществ. Но все мы сохранили наши противогазы". Некоторые могут иметь другое мнение, но если бы мне пришлось выбирать что было наиболее важной доводом Соединенных Штатов для обеспечения исторических прорывов, которые произошли в течение следующих пяти лет в поисках мира и улучшения отношений с Советским Союзом, я бы сказал, это была Стратегическая Оборонная Инициатива, наряду с общей модернизацией наших Вооруженных сил.
Но сейчас, оглядываясь назад на те восемь лет, которые я провел в Вашингтоне, я должен сказать, что улучшение советско-американских отношений наступило не скоро, и далось не легко. Как я уже упоминал ранее, Советский Союз с которым мы столкнулись во время моей первой зимы в офисе, руководствовался политикой аморальной и необузданной экспансии. В течение этого первого года, мы приступили к обширной программе модернизации для обновления наших сухопутных, морских и воздушных сил, и применили внешнюю политику, направленную на то, чтобы дать понять Советам, что мы теперь смотрим на них сквозь призму реальности: мы знаем на что они способны, мы не приемлем свержения демократических правительств, и мы никогда не уступим им в гонке вооружений. В то же время, признавая тщетность гонки вооружений и понимая опасность полного сиеминутного уничтожения, которую она несет миру, я старался посылать сигналы в Москву показывающие, что мы были готовы вести переговоры свертывания гонки вооружений, если Советы также искренне желают этого - и доказали это делом.
Эти программы были связаны между собой: потому как теперь мы воспринимали Советы сквозь призму реальности, мы понимали, что мы никогда бы не договорились с ними об ограничении вооружений за столом переговоров, если бы мы сели за него в состоянии военной немощи; если мы собираемся, чтобы они начали поиски мира, мы должны были это делать с позиции силы. И потому, что мы воспринимали их реально, было ясно, что если бы мы и пришли к соглашению о контроле над вооружениями с Советами, то оно дожлно было быть абсолютно проверяемо. Соглашение не может быть основано только на доверии. Я не хотел чтобы Соединенным Штатам когда-либо пришлось делать то, что они иногда были вынуждены делать в прошлом: садиться за стол переговоров с русскими имевшими козырь в руках, и упрашивать их вести серьезные переговоры взывая к тому лучшему что было в них. Вот почему "Принуждение к Миру" стало одним из девизов нашей администрации. И я решил, что если мы и должны были бы договариваться с русскими о контроле за вооружениями, нашей целью должно быть сокращение ядерного оружия, а не только ограничение темпов роста, что прошлые соглашения только и сделали.
Существует миф, что соглашение по контролю над воружением автоматически приведет к сокращению вооружений. Ну, между 1969 г., когда начались переговоры об ограничении стратегических вооружений (ОСВ), и до середины восьмидесятых годов, Советы увеличили количество своих стратегических ядерных вооружений на тысячи единиц, а в пределах, установленных соглашениями ОСВ-I и ОСВ-II, могли бы добавить и еще несколько тысяч. Возможно это было и ограничением вооружений, но определенно не было сокращением вооружений. Оглядываясь на недавнюю историю мира, я удивляюсь, насколько быстро и глубоко деградировала наша цивилизация. Не далее как в Первой мировой войне - допускаю, что правила нарушались и тогда - у нас был набор правил ведения войны, в которой армии не вели войну против гражданского населения: солдаты сражались против солдат. Потом пришел черед второй мировой войны и Гитлеровской философии тотальной войны, что означало, бомбардировки не только солдат, но и заводов, которые производили их винтовки, и когда страдали окружающие районы, то это уже допускалось; далее, в ходе войны, стало обычной практикой наносить удары по гражданскому населению в порядке военной стратегии. К середине 1980-х годов, мы полностю доверились оружию, основной целью которого было гражданское население . Ядерная война направлена против людей, независимо от того, насколько часто военные хотели бы сказать: "нет, мы нацелены только на другие ракеты."
Одни из первых статистических данных которые я увидел как президент, были более отрезвляющими и поразительными чем когда-либо. Я этого никогда не забуду: по оценке Пентагона, по меньшей мере 150 миллионов американцев погибли бы в ядерной войне с Советским Союзом - даже если бы мы "победили." Для американцев выживших в этой войне, я не мог себе представить, какова была бы эта жизнь. Планета была бы настолько отравлена, что для "выживших" не осталось места для жизни. Даже если ядерная война не означала бы исчезновения человечества, она несомненно, означала бы конец той цивилизации, которую мы знали. Никто не может "выиграть" ядерной войны. Тем не менее, до тех пор пока ядерное оружие существует, всегда будет риск, что оно будет использовано, и как только ядерное оружие использовано впервые, кто знает чем это кончится? Моей мечтой тогда стал мир свободный от ядерного оружия, и за восемь лет что я был президентом, я никогда не позволял моей мечте о безъядерном мире поблекнуть в моем сознании.
Поскольку я знал, что это будет долгой и трудной задачей избавить мир от ядерного оружия, у меня была та вторая мечта: создание защиты от ракетно-ядерного оружия, чтобы мы смогли бы перейти от политики гарантированного уничтожения к политике гарантированного выживания. Моя сокровенная надежда, что когда-нибудь наши дети и наши внуки смогли бы жить в мире, свободном от постоянной угрозы ядерной войны. Хотя я и не думаю, что я когда либо смог убедить американский народ в серьезности угрозы со стороны марксистских партизан в Центральной Америке, я думаю, что мне удалось донести мою точку зрения, когда я представил ее публично, в отношении необходимости ускорить модернизацию наших вооруженных сил - американцы ценили, прежде всего, безопасность своей страны. Во время моего обращения к стране 23 марта, я представил некоторые недавно рассекреченные сведения о чудовищном наращивании советских вооружений и ранее секретные фотографий свидетельствовавшие о расширении советских военных объектов на Кубе. "Я знаю, что все вы хотите мира, и я тоже", сказал я. "Я знаю также, что многие из вас всерьез полагают, что замораживание производства ядерных вооружений будет способствовать делу мира. Но замораживание сейчас, сделает нас менее, а не более защищенными, и увеличит, а не уменьшит, риск войны. Я не хотел бы, чтобы США участвовали в гонке вооружений” - сказал я – “но это Советский Союз, кто вовлек нас в нее, и на карте стоит наше выживание как нации.” После обращения к американскому народу, чтобы они могли сообщить своим конгрессменам о своей поддержке программ военной модернизации, я раскрыл свою мечту Стратегической Оборонной Инициативы:
Позвольте мне поделиться с вами с видением будущего, которое дает надежду. Это то, что мы начинаем програму по противостоянию устрашающей советской ракетной угрозе оборонительными мерами. Позвольте нам обратимся к нашим технологиям, которые породили нашу сильную промышленную базу, кторая и дала нам сегодняшнее качество жизни. Что, если бы свободные люди могли бы жить в безопасности, зная, что их безопасность опирается не на угрозу мгновенного возмездия США с целью сдерживания советского удара, а на то, что мы можем перехватить и уничтожить стратегические баллистические ракеты, прежде чем они достигнут нашей собственной территории или территории наших союзников?
Я знаю, что это трудновыполнимая техническая задача, которая не может быть решена до конца этого столетия. Тем не менее, современная технология достигла уровня, когда имеет смысл попытаться. Пройдут годы, вероятно десятилетия, усилий на многих фронтах. Будут провалы и неудачи, так же как будут успехи и прорывы. По мере продвижения вперед, мы должны оставаться постоянными в сохранении ядерного сдерживания и поддержание твердых возможностей для гибкого реагирования. Но неужели не стоит сделать все необходимое для того, чтобы избавить Мир от угрозы ядерной войны?
Сегодня вечером, в соответствии с нашими обязательствами по договору ПРО, и признавая необходимость тесных консультаций с нашими союзниками, я делаю первый важный шаг. Я предписываю предпринять всеобъемлющие и интенсивные усилия для определения долгосрочной программы исследований и разработок, чтобы приступить к достижению нашей конечной цели ликвидации угрозы со стороны стратегических ядерных ракет. Это могло бы выстелить путь соглашениям по ликвидации самого оружия. Мы не стремимся ни военному превосходству, ни политическому преимуществу. Наша единственная цель, которую разделяют все люди, это поиск путей снижения опасности ядерной войны.
Спустя несколько недель, убежденный, что мы должны были сделать все возможное, чтобы создать защиту от отвратительного оружия массового уничтожения, произведенного атомным веком, я дал добро на ускорение изучения Стратегической Оборонной Инициативы, отметив в своем дневнике:
Порядка 50 ученых были убеждены рассмотреть проблему после моего сообщения 23 марта 1983. Они начали скептическами и закончили энтузиастами. Мы продолжаем.
Я сказал на одной из встреч что я сыт по горло тем, как русские ведут себя, и что слишком часто в прошлом Соединенные Штаты подписывали ущербные соглашения с ними только потому, что не могли добиться никакого другого. После этого я написал в дневнике: Я дал недвусмысленно понять, не должно быть предоставления концессий, односторонних, ради того, чтобы попытаться смягчить Советы. Мы убеждены, что более всего они хотят лишить нас права на поиск оборонительного оружия против баллистических ракет. Они боятся наших технологий. Я верю, что защита может сделать ядерное оружие устаревшим и, таким образом мы могли бы избавить мир от этой угрозы. Вопрос в том, будут ли они использовать это, чтобы прервать переговоры и обвинить нас? " Несколько дней спустя, запись в дневнике: снова было заседание группы планирования национальной безопасности (NSPG) по поводу нашей позиции на предстоящей встрече с Громыко и переговорах. Я считаю, что Советы согласились на переговоры только чтобы увести нас от исследовании стратегической обороны от ядерного оружия. Я твердо настоял, что мы не можем отступать от них, независимо от того, что они предлагают. " Через несколько дней после этого, 18 декабря, я сделал эту запись в своем дневнике: встреча объединенного комитета начальников штабов о сравнении нашей военной силы с Советами. "В области стратегических вооружений, когда Советский Союз говорит поддержании стабильности, они подразумевают превосходство и они его имеют. Все больше я склоняюсь к мысли, что Советы готовятся уйти с переговоров, если мы не откажемся от исследований стратегической системы ПРО. Надеюсь, я ошибаюсь."
Непосредственно перед Рождеством, в Вашингтон прибыла Margaret Thatcher, и Nancy и я пригласили ее в Кэмп-Дэвид. Я встретил ее вертолет в гольф-карте и взял ее с собой в Аспен, дачный домик, прежде чем перейти в главное конферец-здание, Лорел. Она только что была на встрече с восходящим членом Политбюро ЦК КПСС по имени Михаил Горбачев, который, по ее словам, выразил серьезную озабоченность СОИ. Когда она казалось бы разделяла некоторые из его опасений, я поинтересовался если англичане были обеспокоены СОИ и моей надежды на ликвидацию ядерного оружия из-за опасений, что без американского ядерного щита превосходство Советов в обычных вооружениях будет представлять угрозу Западной Европе. Я заверил Margaret, что мы просто приступаем к долгосрочным исследованиям, а не развертываем СОИ; очевидно, сказал я, потребуется некоторое время, прежде чем мы убедимся, будет ли это работать, как мы надеемся.
Cap Weinberger, ярый сторонник СОИ, говорил, что русские почти наверняка потребуют, чтобы мы пожертвовали ей для проведения предметных переговоров. Я ответил решительно, как я мог: Стратегическая Оборонная Инициатива не разменная монета, и мы не оставим ее независимо от того, что бы русские ни хотели. Создание СОИ может занять десятилетия, но что может быть более важным, чем найти средства для нейтрализации страшного оружиясозданного ядерной эпохой? Я никогда не рассматривал СОИ как непроницаемый щит – ни от какой защиты нельзя ожидать стопроцентной эффективности.
Но сделало эту идею многообещающей то, что если бы она сработала, и мы вступили бы в эпоху, когда народы мира договорились о ликвидации ядерного оружия, она смогла бы служить предохранительным механизмом против обмана или нападения безумцев, которым удалось заполучить ядерные ракеты. И даже если мы не смогли бы достичь соглашения о ликвидации ядерных ракет, система имела бы возможность сбить достаточно ракет противника для того, что если бы он когда-нибудь и нажал кнопку для нанесения удара, он делал бы это зная что его нападение не в состоянии предотвратить разрушительного ответного удара. СОИ имела в себе слишком большой потенциал для безопасности человечества, чтобы быть предметом уступок за столом переговоров.
