Перемирие в Карабахе не остановило полностью военные действия, но зафиксировало результаты, достигнутые Азербайджаном во время его наступления. Каких целей смогла добиться азербайджанская армия, чего она достичь не смогла, какая из сторон получила поддержку Европы – и почему можно считать, что статус-кво в Карабахе отныне изменено?
Если Азербайджан добивался реализации программы-максимум, как ее понимают в Баку и Анкаре – зачистка всего Нагорного Карабаха и армянского «пояса безопасности» – то это, безусловно, не удалось. И не могло удаться, поскольку такая операция (даже скоротечная) привела бы к полноценной войне между Азербайджаном и Арменией, а затем и к крупному региональному конфликту с непредсказуемыми потерями и реакцией всего остального мира.
Что хотел добиться Азербайджан
Однако есть все основания полагать, что всерьез в Баку подобные планы не рассматриваются (хотя и существуют на бумаге). Куда более перспективной, с точки зрения реванша за войну 1988–1994 годов, в Азербайджане считается такая схема: серия (возможно, растянутая на годы) локальных военных столкновений типа того, что случилось сейчас, целью которых должно стать разрушение армянского «пояса безопасности» с постепенным выходом к границам бывшей НКАО и к общепризнанным границам Азербайджана. В идеальном варианте это должна быть одна военная операция, которая приведет к военному контролю Азербайджана над всеми семью районами, превращенными Карабахом и Арменией в «зону безопасности» (включая Кельбаджарский и Лачинский, расположенные между Карабахом и Арменией).
Собственно, попытку реализации такой операции наблюдали двенадцать дней. Среди специалистов давно гулял так называемый план «Шимшек» («Молния»), предусматривавший наступление азербайджанской армии по четырем сходящимся направлениям: 1) на севере со стороны горного хребта Муровдаг на Кельбаджар; 2) на северо-востоке в направлении Тертер-Мардакерт вдоль Сарсангского водохранилища, реки Тертер и хребта Муровдаг с выходом на рубеж рек Тутхун и Буландыхсу с дальнейшим соединением у Кельбаджара; 3) на центральном направлении из Карабахской равнины по прямой через Агдам на Ходжалы и далее на Степанакерт вдоль реки Каркарчай; 4) на юге из Мильской равнины на Ходжавенд, Гадрут, Джебраил, Физули и далее на Зангелан по Геянской степи вдоль иранской границы.
Это, конечно, схема упрощенная. Но осенью 2020 года была попытка воплотить этот план в жизнь, за исключением лишь нескольких моментов. Следовательно, изначальный замысел Баку состоял именно в том, чтобы максимально быстро отбить «пояс безопасности» НКР и выйти на границы бывшей АзССР, пока мировое сообщество не проснулось бы. При этом авторы этого плана (у них есть имена и фамилии) отдавали себе отчет в том, какова будет реакция Армении – вплоть до сбывшегося прогноза о возможном обстреле крупных городов Азербайджана тактическими ракетами. По Баку стрелять не стали, но в Гянджу попали.
Сейчас в Баку распространяется наивная версия о том, что план не удался потому, что он был заранее слит предателями в Ереван. Это верный признак того, что в Азербайджане начался «разбор полетов», который грозит перерасти во внутренний кризис в отношениях между кланом президента Алиева и армейской верхушкой, в массе своей состоящей из уроженцев Карабаха и окрестностей. Для них это личное.
В реальности же описанный выше план – едва ли не единственно возможный с военной точки зрения. География региона и состав армий участвующих сторон устроены так, что ничего, кроме удара по сходящимся направлениям и прекращения коммуникаций Карабаха с Арменией, там придумать невозможно.
Чего Азербайджан в реальности добился
Теперь попробуем разобраться в том, что происходило, подробнее.
У Азербайджана сразу не задалась атака через хребет Муровдаг. Изначально план предусматривал использование воздушного десанта и высадки групп с вертолетов на высотах. На деле пехота просто принялась карабкаться на голые скалы, которые армяне 25 лет превращали в неприступную крепость. Результат очевиден.
На центральном участке 1-й азербайджанский корпус вообще не двинулся с места ни на метр, чему нет логичного объяснения. То ли это направление было просто исключено из первоначального плана, то ли в генштабе Азербайджана подсчитали ресурсы, прослезились и решили последними резервами не бросаться.
Подсчитать реальные потери сторон сейчас нереально. Если подходить к этому вопросу максимально прагматично, то по соотношению цена–качество Азербайджан легко отделался. Если бы 1-й корпус ломанулся бы в лобовую атаку на центральном участке фронта, то потери были бы несравнимо больше, а результат заметно хуже. Возможно, именно такая оценка перспективы продвижения на Агдам через три километра минных полей и пристрелянные позиции и остановила Баку от атаки на центральном направлении.
По другой версии, в Баку просто не нашлось третьего генерала, который смог бы взять на себя командование центральным участком. Как не нашлось и достаточно сил для формирования третьего атакующего корпуса, который количественно и качественно должен был бы быть сильнее фланговых. В результате два сводных атакующих корпуса на севере и юге действовали самостоятельно и никак между собой не координировались.
Возможно, что их командующие даже конкурировали между собой за скорость продвижения. При этом их обоих – уроженцев «оккупированных территорий» и ветеранов пограничных стычек – объединяет общая неприязнь к действующему министру обороны Азербайджана, ибо он в войне 1990-х годов не участвовал, а тихо работал военкомом в Барнауле. То есть «беженец» и «уклонист», сделавший карьеру на личной лояльности к отцу и сыну Алиевым.
На Тертерском направлении только огромным напряжением сил удалось дойти до Мадагиза и создать реальную угрозу коммуникациям армян и Мардакерту. На бумаге успешным выглядит продвижение Азербайджана на южном участке фронта, но по факту из знаковых населенных пунктов удалось занять только Джебраил. Наступление по Геянской степи могло быть перспективным, если бы была зачищена вся предгорная зона на юге. Но этого не случилось, и движение вдоль иранской границы само по себе создало угрозу для азербайджанских частей.
Состояние азербайджанской армии на практике оказалось совсем не таким, каким его подавала все последние годы местная пропаганда.
Чтобы создать две полноценные атакующие группировки (север – юг), пришлось сразу же «вынимать» из Баку гвардейскую танковую бригаду 4-го корпуса, полностью укомплектованную Т-90, и бросать ее на фронт с очень неоднозначным результатом. При этом Азербайджану пришлось держать в статичном состоянии корпус на границе с Арменией в направлении на Барду, еще один на грузинской границе и, наконец, третий в Нахичевани, который вообще тактически бесполезен. Боевое расписание как будто не для них писалось, а формирование сводных корпусов велось по непонятному принципу.
На данный момент на южном участке азербайджанцам удалось подойти вплотную к Гадруту. Потеря Гадрута может грозить для армян в перспективе потерей Физули, а такой результат Баку вполне сможет записать себе в жирный плюс. Перемирие сейчас соблюдается только местами, и наверняка именно на этом участке азербайджанцы будут продолжать оказывать давление. И это уже политика, а не вопрос военной тактики.
Политические последствия
В ситуации, когда военный потенциал сторон
исчерпан, естественным образом начинается дипломатия. Другое дело, с каких позиций стороны начинают переговоры.
Азербайджанская сторона исходит из ложной предпосылки о том, что если отбить территорию, то армяне сдадутся, и Карабах можно будет вернуть обычным дипломатическим давлением. Это результат многолетнего самообмана. Ухудшение положения на фронте только сплотило армян, которые еще совсем недавно готовы были стрелять друг в друга в центре Еревана.
По некоторой информации, европейское сообщество оказывает давление на Ереван и Карабах с целью склонить их к сдаче большинства районов «пояса безопасности» в обмен на некую словесную гарантию безопасности. С другой стороны, в армянском обществе на такие уступки идти не готовы. Эмоциональный накал таков, что лозунг «мы тут лучше умрем, чем пойдем на такое» – абсолютная реальность.
Азербайджан согласится на это?
