Авианосец раздора ("The Wall Street Journal", США)
Начало ходовых испытаний первого китайского авианосца – он вышел в море в среду – знаменует собой серьезное изменение военно-морской доктрины Пекина. ВМС стран мира можно разделить на две категории. Флоты «оборонительного типа», к которым до сих пор относился и китайский, призваны не допустить господства на море других держав, например, действиями подводных лодок и установкой минных полей. ВМС другой категории, в частности, американские, британские и японские, выполняют другую задачу – обеспечить это господство. И теперь КНР заявляет о намерении войти в этот элитарный «клуб».
Авианосцы обеспечат Пекину гигантский потенциал и гибкость действий. До сих пор контроль Китая над воздушным пространством был ограничен в географическом плане, поскольку он осуществлялся самолетами, базирующимися на суше. Самолеты на борту авианосцев усилят его возможности в плане экстерриториального применения авиации, что создаст проблему для Японии. В частности, сегодня самолеты Морских сил самообороны Японии беспрепятственно ведут патрулирование вблизи китайских нефтяных платформ в Восточно-Китайском море. Но если в этом районе окажется китайский авианосец, подобной свободы действий у них не будет.
Мои друзья в командовании ВМС США не испытывают особого беспокойства. По их словам капиталовложения Пекина в строительство авианосцев – это напрасная трата денег, поскольку в случае войны эти корабли будут крайне уязвимой мишенью для американских многоцелевых атомных подлодок. Японцев, однако, эти аргументы не успокаивают. Поскольку в нашем флоте нет таких подводных лодок, появление у Китая авианосца создает серьезную угрозу территориальной целостности Японии. Командование ВМС других азиатских стран, также не имеющих мощных подводных сил, должно быть, испытывают аналогичные опасения.
Авианосец дает КНР оперативные преимущества и в плане противовоздушной обороны. В прошлом именно ПВО была слабым местом ВМС Народно-освободительной армии Китая – они были неспособны успешно противостоять ударным самолетам противника. Теперь их перехватом смогут заняться истребители авианосного базирования.
В целом наличие в составе ВМС авианосцев расширит зону стратегических действий Пекина. К 2050 году китайцы надеются иметь как минимум три авианосных соединения – по одному на каждый из трех флотов, на которые подразделяются Военно-морские силы КНР.
В начале восьмидесятых в морской стратегии Китая произошел переход от береговой обороны к обороне в ближней морской зоне; теперь же она, возможно, будет строиться на обороне дальних морских рубежей. В марте Госсовет КНР обнародовал документ под названием «Национальная оборона Китая в 2010 году», где отмечается, что вооруженные силы страны руководствуются стратегией активной обороны. Аналогичный документ, подготовленный в 2008 году, предусматривал «чисто» оборонительную военную политику, но в прошлогоднем варианте слово «чисто» отсутствует. Это – важнейшее свидетельство о намерениях Пекина.
Все это не может не беспокоить Японию. В Законе о территориальных водах, принятом в КНР в 1992 году, их частью объявлено Южно-Китайское море, включая архипелаг Сенкаку, находящийся под управлением Токио (китайцы называют его островами Дяоюйтай). Впервые Пекин озвучил территориальные притязания на архипелаг еще в 1970 году, когда один из органов ООН заявил о возможном наличии на морском дне вблизи островов месторождений энергоносителей. С тех пор китайцы постоянно организуют провокации против патрулирующих район кораблей японской береговой охраны.
Столь же остро стоит вопрос о Южно-Китайском море в целом, также объявленном китайской территорией в законе 1992 года. Вероятно первый авианосец войдет в состав именно Южнокитайского флота: ни у одной страны в этом районе нет сильных ВМС, так что действовать он там сможет с легкостью. Пекин ведет себя в Южно-Китайском море крайне напористо, что усиливает напряженность в регионе. В этом году Ханой заявил протест в связи с тем, что китайские моряки перерубили кабель вьетнамского гидрографического судна, а Манила жаловалась на грубые действия китайцев против филиппинского геологоразведочного корабля. Однако в июне на форуме «диалог Шангри-Ла» делегация КНР заявила, что обстановка в Южно-Китайском море в целом стабильна.
Беда в том, что Пекин трактует международное право как ему заблагорассудится, и эти трактовки существенно отличаются от толкований, принятых в других странах. К примеру, Китай проводит гидрографические исследования в исключительной экономической зоне других государств, в том числе Японии. В то же время в собственной экономической зоне он не позволяет флотам других стран действовать так же свободно.
Проблема более общего порядка, насколько можно судить по стратегической доктрине Пекина, заключается в том, что Китай, в отличие от Японии и США, не относится к числу держав, поддерживающих статус-кво. Его лидеры заявляют, что у страны нет гегемонистских амбиций, и ее развитие носит исключительно мирный характер – иными словами, что Пекину можно доверять. Но тот факт, что сегодня у него появились военные средства для подкрепления стратегических намерений, внушает не доверие, а подозрения.
Ключевой вопрос: как Запад, включая Японию, должен реагировать на расширение стратегических морских амбиций КНР. Чтобы удерживать в рамках «взлет» авторитарного Китая, Японии, США и другим демократическим государствам необходимо совершенствовать свои возможности в плане «проекции силы». Именно эта идея лежит в основе концепции «воздушно-морского сражения», обнародованной в прошлом году американским независимым Центром стратегического и бюджетного анализа, и выход в море первого китайского авианосца – очередное доказательство того, что Токио и Вашингтону следует безотлагательно воплотить ее в жизнь.
Фумио Ота – вице-адмирал в отставке, в прошлом директор Управления военной разведки Министерства обороны Японии