Это был первый раз в этом месяце, когда Марина наконец сделала уборку в ее квартире. Ей были просто необходимы эти два дня отдыха, если она хотела не потерять рассудок от нескончаемого стресса последних дней. Уборка в принципе не требовалась, потому что Марина практически не бывала дома, но это простое занятие отвлекало ее мыслей о работе. Она поставила щетку обратно в кладовку, и ее взгляд случайно скользнул по полке над ее головой. Встав на стул, она заглянула туда и увидела свой старых хлам, сохранившийся у нее еще со студенческих времен. Она протянула руку и достала свой старый ноутбук, которому было по меньшей мере пятнадцать лет.
Батарея аккумуляторов, конечно, была разряжена. Марина отыскала на полке блок питания, подключила его и запустила ноутбук. Она улыбнулась, когда нашла в памяти свои старые лекции, свою дипломную работу и фотографии. Чувство ностальгии по прошедшим временам заполнило ее сознание. Она открыла одну из фотографий, где она была со своим тогдашним парнем, обнимавшим ее за талию, и с двумя другими друзьями на фоне горы одного из горнолыжных курортов. Марина тогда была совсем еще девочка, она широко улыбалась своими белоснежными зубами и имела очень счастливый вид.
Она посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела определенно старше, и это вовсе не испортило ее — она все еще была очень привлекательной женщиной, покорительницей мужских сердец. Однако кое-что все же изменилось: ее взгляд. Он был холодным, словно стальным. Шпионская работа в самых жестких условиях, затем стремительная карьера и ответственность за судьбы целых государств превратили веселую, бесшабашную девочку в беспощадного директора службы разведки со взглядом профессионального киллера.
Это будет моя последняя работа, подумала она, после чего она уйдет на преждевременную пенсию. У нее все еще была вся жизнь впереди, и ей вовсе необязательно было гробить себя подобной работой. Будет снова бесшабашной девчонкой без забот, будет наслаждаться жизнью, возможно заведет семью. Но она уйдет не просто так: пееред этим она предворит в жизнь свой грандиозный план. Исламистианская разведка в последнее время работала зверски хорошо, и пару раз ей действительно удалось провести ее, однако в этот раз она вмажет им так, что это навсегда войдет в историю. Она снова почувствовала тот азарт, какой она испытывала, когда ее завербовала служба, когда она выполняла свое первое задание, когда сам Король, восхищенный ее успехами, самолично воздвиг ее на пост директора заместо бывшего, обличенного в коррупции. Это будет самый потрясающий проект в истории разведки, и она обязана довести его до конца.
Марина имела столь головокружительный успех, потому что она разбиралась в людях, как никто другой. Нет, она мало что понимала в психологии, вместо этого она полагалась на свою интуицию, которая ее никогда не подводила. Сейчас она нуждалась в своей интуиции, как никто другой, ибо сейчас ей нужно было принять фундаментальнейшее из всех решений: с кем вместе она будет работать.
Во-первых — Энди. Можно ли было ему доверять? Он был прозрачен, как стекло — парень, бывший от природы совсем не бездарным инженером, но в глубине души мечтавший быть полководцем. Она вспомнила, как он словно пробуждался из спячки, когда обсуждал стратегические вопросы с генералами, как его глаза разгорались нездоровым отвращением к Исламистианскому Союзу. Это было невозможно подделать, подумала она. Ей нужен был электронщик, и ее интуиция подсказывала, что Энди можно было больше доверять, чем отделению связи службы разведки.
Во-вторых, глобальность операции требовала партнера. С этим было все просто — во всем Альянсе не существовало более безбашенной разведки, чем Разведывательное Управление Великоросской Конфедерации. Россы всегда лезли в самое пекло, и не существовало никого, кто мог бы от них укрыться. В Великоросской Конфедерации был самый низкий уровень коррупции и организованной преступности во всем Альянсе, потому что Управление могло достать из-под земли самого отъявленного преступника.
В-третьих, ей нужен был очень хороший нейрохирург. Она еще не знала, где его взять.
Ее план требовал тщательной проработки, поэтому на следующий день, Марина встретилась с Энди. Она протянула ему флеш-стик.
- Посмотрите, пожалуйста, - сказала она.
Энди вставил карту в свой ноутбук. На флеш-стике находилась документация какой-то платы, а также масса исходного кода.
- ДСП, ПЛИС, ЦАП, - сказал Энди, - какое-то весьма ординарное устройство. Что это такое?
- Это — плата, которая генерирует сигналы для электродов, которые используются для гуманных пыток. Не знаю почему, но там используются какие-то сложные сигналы.
- Замечательно. И что мне с этим делать?
- Для начала, нужно уменьшить это до малых размеров, примерно два на два миллиметра. Устройство должно стать радиоуправляемым. Кроме того, в эти же габариты нужно всунуть источник питания, и желательно, чтобы устройство было защищено от ЭМИ.
Энди рассмеялся — он сразу понял, в чем состоял ее план. Он был восхитителен, потому что был совершенно безумен.
- Плата запросто поместится на чип последней степени интеграции, но каким образом я должен наколдовать питание?
- Придумайте что-нибудь. Это очень важно для меня.
- Желание дамы для меня закон, - сказал Энди, - Если не секрет: кого Вы собираетесь сажать на электрод? Самого Саддама Ахмадурельмана?
- Нет, слишком далеко замахиваетесь. Мы всего лишь хотим разбавить метафметаминовые пилюли, которые получают смертники, некоторым количеством ЛСД.
- Но ведь если они прознают про этот план, пилюли ведь не выдадут.
- Поэтому нужно сделать так, чтобы про этот план никто не узнал. Вы меня понимаете? - сказала Марина и посмотрела на него свинцовым взглядом.
- Понимаю, сам не дурак, - ответил он, - но почему ЛСД? От него ведь никакого толку.
- С чего Вы взяли? - спросила она удивленно.
Энди замолчал и вспомнил единственный в его жизни эксперимент с ЛСД. Когда он был на третьем курсе университета, он читал многие захватывающие истории о секретных экспериментах военных с ЛСД, о визуальных и слуховых галлюцинациях, расширения сознания и прочих вещах, вызывавших у него любопытство. Поскольку ЛСД считалось сравнительно безвредным веществом (если, конечно, не брать в расчет такие мелочи, как перспектива выпрыгнуть в окно или надолго потерять рассудок), он решил его попробовать вместе со своей тогдашней девушкой Сонией, имевшей к тому времени немало опыта с легкими наркотиками, однако ни разу не пробовавшей ЛСД. Запасшись десятью марками по сто микрограмм кислоты каждая, они устроились у него в квартире, закрыв жалюзи, чтобы их не слышали соседи.
- Смотри, я купил красные лампочки, - сказал Энди и повернул выключатель у стоявшей на полу лампы, похожей на дерево.
Комната заполнилась кроваво-красным светом и жуткими черными тенями.
- Как в борделе, - сказала Сония, - но создает атмосферу. Начнем, пожалуй?
- Ты начинай, а я посмотрю на твою реакцию. Если ты выживешь, я за тобой последую.
- Очень мило с твоей стороны.
- Я серьезно: если ты соберешься прыгать в окно, я хоть смогу тебя удержать. Ты сможешь меня удержать, если я буду прыгать в окно?
- Трусишка, - сказала она и положила марку на язык.
- Ты таблетку сегодня приняла?
- Успокойся, приняла. Ты больше боишься, что я забеременею, чем что я потеряю рассудок?
- Как будто тебе есть что терять, - сказал он шуточным тоном и тут же получил по голове подушкой.
Через полчаса Энди, забив на предосторожность, также проглотил марку и стал ждать. Сонья вела себя совершенно нормально, но утверждала, что «что-то чувствует». Через час, не почувствовав ничего особенного, Энди проглотил еще две марки, доведя тем самым дозу до уровня, который комьюнити Сети считала весьма лошадиной. Его подруга, тем временем, лежала на постели, и восторженно глядела на потолок.
- Скажи, лампа постоянно меняет яркость, или мне кажется?
- Нет, лампа не меняет яркость.
- Нет, честно?
Энди посмотрел на лампу, но никаких колоссальных изменений яркости не обнаружил.
- Честно.
- Твой потолок... Он делает такие вещи... Если бы ты только знал...
- Что, например?
- О, боже... О, боже... О, боже...О, боже... О, боже...О, боже... О, боже...О, боже...
- Все в порядке?
Девушка не ответила и лишь с экстатическим восхищением пялилась в потолок, словно действительно видела там Создателя. Энди ощущал некое не очень приятное давление в черепной коробке, отдаленно схожее с опьянением, однако его сознание было так же ясно, как и всегда. Девушка восторженно охала, комкала простыню и елозила ногами по кровати.
Это так здорово... Ты что-то видишь?
Энди посмотрел на свою клавиатуру со светящимися кнопками и ему показалось, что она слегка двигается. Однако на этом все галлюцинации заканчивались. Он чувствовал приятное действие наркотика, но не видел ничего необычного, и его мысленные процессы мало отличались от оных в нормальном состоянии. Энди вспомнил, что первоначально ЛСД предназначалось для военных целей — говорили, что противник под его воздействием принимал самые что ни есть безумные решения. Решив это проверить, Энди включил компьютер и загрузил стратегическую игру.
- Что ты делаешь? - спросила недовольно Сонья, которую неприятно слепил яркий монитор.
- Мне скучно, я хочу поиграть в стратегичку. Посмотреть, как я играю под действием ЛСД.
- Тогда уменьши яркость, она меня отвлекает от ЭТОГО.
- От чего — этого?
- Неужели ты ничего не чувствуешь?
- Нет, я чувствую себя как-то странно.
- Если б ты только знал, что ЭТО такое...
Энди принялся играть в игру. Наркотическое опьянение напрочь уничтожало весь игровой азарт и мешало сосредоточиться, но получалось у него все же совсем неплохо. Его виртуальные войска уверенно рубили противника. И кто только напридумывал этой чуши про военное применение, подумал он. Даже алкоголь действовал на него сильнее.
- Энди, мне страшно, - сказала Сонья.
- Что именно?
- Мне очень страшно!
- Расслабься, это наркотик.
- Я не могу, пожалуйста, не оставляй меня одну!
- Я же никуда не ухожу, - сказал Энди.
Красные лампочки давали мало света, но ему все же удалось увидеть жуткую маску ужаса, застывшую на лице у его подруги. Выключив компьютер, он лег в постель и прижал ее к себе. Ее тело сильно дрожало. Он крепко прижимал ее к себе, гладил ее волосы и шептал: «Я с тобой, все будет хорошо». Постепенно она успокоилась и заснула в его руках.
Как и прежде, Энди не ощущал ничего особенного. В суставах присутствовало какое-то приятное ощущение, и его мысли слегка путались, но в целом все было весьма неспектакулярно. Он протянул руку и взял с тумбочки плеер, на котором находилось несколько гигабайт музыки в стиле даб-степ. Одев наушники, он включил музыку, закрыл глаза и попытался уснуть. Странным образом, музыка ощущалась совсем по-другому: более ярко и интенсивно. Перед его внутренним взором поплыли краски, как это обычно бывает, когда пытаешься уснуть. Краски были интенсивнее, чем обычно, они дрожали и прыгали в такт музыке. Однако, приятное ощущение вскоре сменилось каким-то неприятным. Ему захотелось что-то сделать, куда-то пойти, но он не хотел будить подругу, мирно спавшую в его руках.
Поспать в ту ночь ему так и не удалось, и в целом он был сильно разочарован. Наутро он чувствовал себя так, будто его переехал трактор.
- Это превзошло все мои ожидания, - сказала Сонья.
- Рад за тебя, - буркнул он.
- Тебе не понравилось?
- Я не воспринял ничего особенного, несмотря на тройную дозу. Возможно, у меня слишком сильный гемато-энцефалический барьер.
- Дело не в барьере, а в том, что твой мозг активно сопротивляется. Ты не в состоянии просто расслабиться и пустить что-то новое в твое сознание.
- Как скажешь, солнышко.
- Мне жаль, что у тебя был плохой трип, - сказала она и ушла.
Через месяц они расстались, а затем девушка начала принимать более сильные наркотики. После передозировки экстази, она очутилась на полгода в нервной клинике, а затем ударилась в религию — настолько сильно, что даже серьезно верующие люди считали ее фанатиком. Энди периодически навещал ее и помогал ей, чем мог, но это была уже совсем не та девушка, с которой он когда-то был вместе.
Тряхнув головой, Энди прогнал воспоминания, которые галопом неслись через его сознание.
- Так с чего Вы взяли, что ЛСД не работает? - еще раз спросила Марина.
- Я читал публикации, - ответил он, - оно работает на всех по-разному.
- В данном случае, ЛСД будет действовать вместе с метамфетаминами. Если даже это не сработает, тогда я не знаю.
- Если уж Вы хотите провернуть такое дело, почему не посадите на электрод кого-то посерьезнее?
- Ну во-первых, для этого нужна операция мозга. Во-вторых, эту технологию еще нужно отработать. В-третьих, это все должно остаться в секрете. Тех, кто следят за пилюлями, мы посадим на электрод, а затем пустим в расход без шума и пыли. С каким-нибудь духовным лидером это не пройдет так просто. Хотя - если этот номер пройдет, то в будущем все будет возможно.
- Хорошо, - сказал Энди, - я что-нибудь придумаю. Насчет питания: ничего, если у него под кожей будет проходить петля, через которую мы будем подводить ток индукционным путем?
- Думаю, что особых проблем не будет, - ответила Марина.
- Остается уладить вопрос с деньгами. Это будет немало стоить.
- Какой Вы жадный, - скривилась Марина, - Вы еще недостаточно заработали? Нам нужно ведь всего несколько чипов.
- Чипы стоят дешево, пока их производят в миллионных количествах. Давайте так: я все сделаю по цене себестоимости. По рукам?
- По рукам, - ответила Марина.
Этот вопрос был улажен. Теперь нужно было получить согласие Короля, кризисного комитета и великоросской разведки. Для этого был необходим детальный, хорошо проработанный план. Чувствуя давно забытое азартное волнение, Марина принялась за работу.
.
Или же это --- не более чем "краткий психологический портрет" самой Маринель --- той, которая не вымышленная? 
постараюсь дописать, конечно, но не знаю, как это будет выглядеть